(Продолжение. Начало в №№ 17, 19-20, 23, 25, 27, 34, 38, 46, 50, 61)
Недалеко от станции Петушки находится гиперболоидная водонапорная башня конструкции академика Шухова. Таких башен в России осталось всего восемь из более двухсот, построенных В.Г. Шуховым. Самая известная – Шуховская башня на Шаболовке в Москве.
В городе существует Музей петуха, основанный в 1997г. Николаем Корниловым.
Кроме того, с городом Петушки связана и судьба писателя В.В. Ерофеева, прославившего Петушки своим произведением «Москва-Петушки». Поэма в прозе была написана в 1970г., официально опубликована в СССР лишь в 1988г. Москва-Петушки — это железнодорожный маршрут электрички, в период «перестройки» бытовала такая загадка: «Длинный, зелёный, колбасой пахнет, что это такое?» Ответ прост- электропоезд Москва-Петушки. Почему пахнет колбасой? Да потому, что жители городов, сёл и деревень этого направления ездили на этой электричке в Москву за продуктами, многие, наверное, помнят пустые полки провинциальных городов, колбасу и другие деликатесы можно было купить только в Москве.
Но Венедикт Ерофеев ехал в Петушки в другие времена, в 70-е годы с продуктами в магазинах было более-менее благополучно. Поэма «Москва-Петушки», читается легко, но воспринимается тяжело, такой вот парадокс.
В предисловии к поэме В.С. Муравьёв пишет, что после прочтения поэмы остаётся сложное чувство и чувство это «…есть неразложимый компонент противоиронии, изобретения сугубо российского, спрофанированного на Западе ихними абсурдистами. Оно, это чувство, должно оставаться у вас и после прочтения Щедрина, а если не останется, то либо вы Щедрина не читали, либо не прочли… Ладно уж, будем секретничать вместе: это она самая, бывшая российская ирония, перекошенная на всероссийский, так сказать, абсурд, а лучше сказать – порядок. Перекосившись, она начисто лишается гражданского пафоса и правоверного обличительства. Впрочем, нет, не начисто: она сохраняет то и другое, но попробуйте представить Ерофеева обличителем – и сами увидите, что у вас получится. Ничего у вас не получится, кроме всё того же странного безобразия – и придётся вам, вместе с критиком С. Чуприниным…объявлять поэму «Москва-Петушки» – «исповедью российского алкоголика»…
Но не так всё просто в этой странной поэме, и если внимательно вчитаться и вдуматься, речь в ней идёт о борьбе за душу человека.
Сам Ерофеев прожил в Петушках не более двух лет. Впервые он приехал сюда в1959 г. и устроился работать грузчиком на цементный склад. В1961 г. поступил во Владимирский пединститут, где познакомился с Валентиной Зимановой – по распространённой версии она является той девушкой с косой «до попы», к которой стремился лирический герой поэмы «Москва-Петушки». После отчисления из института Веничка пустился в странствия, но ещё несколько раз приезжал в Петушки.
В 90-е годы кто-то пустил слух, что в Петушках на вокзале установлен памятник Венечке Ерофееву. Потому приезжие новички, знакомые с поэмой, бродят по привокзальной площади и ищут памятник, которого на самом деле нет. То, что памятник существовал и существует по сей день – не вызывает сомнения. Вопрос лишь о месте его нахождения.
Первоначально одну часть памятника – самого Веню – предполагали поставить на Курском вокзале, а другую – его Любимую – в Петушках. В мае 2000 года памятник перенесли: обе части можно сейчас увидеть в небольшом сквере на площади Борьбы, неподалёку от метро Менделеевская. На постаменте памятника веничкиной девушке выгравирована цитата из поэмы: «В Петушках жасмин не отцветает и птичье пение не молкнет».
В Петушках создан небольшой музей писателя.
А наш автобус мчится по Владимирскому тракту, и на пути у нас деревня Липна.
Название своё она получила по речке Липне, на берегу которой она и стоит. Обратимся вновь к книге М.В. Горбаневского и В.Ю. Дукельского «По городам и весям «Золотого кольца»: «…деревня Липна, расположенная на Владимирке, ближе к городам Орехово-Зуево, Покрову, название получила потому, что стоит на берегу реки Липни. Река Липня — деревня Липна, так было образовано наименование этого населённого пункта. Река Липня — одна из многочисленных речек, притоков Клязьмы, которые «Золотое кольцо» пересекает на данном отрезке. Гидроним Липня, очевидно, образован от слова липа- название дерева. Это одно из самых мягких поделочных деревьев, которое было неотъемлемой частью крестьянского быта, ремёсел и т.д. Об этом можно судить и по предметам материальной культуры, и по пословицам, поговоркам. Вот одна из них: «Сосна кормит, липа обувает». В бассейне Клязьмы встречаются целые липовые рощи, леса. Поэтому речка, протекавшая по одному из них, вполне могла получить название Липня».
Примерно в середине деревни Липны есть дорожный указатель «Станция Костерёво», небольшой городок Костерёво находится примерно в километре от Липны, с Горьковского шоссе видна церковь в Костерёве. В древности место, на котором стоит церковь, называлось «погост Федосеев в присёлке Абакумове на р. Липне».
С1572 г. окрестные земли были даны в Троице-Сергиев монастырь С.И. Плещеевым. Деревянная церковь стояла уже в первой половине 17 в.
Костерёво возникло в1890 г. как посёлок при ж/д станции Костерёво, название своё получило по фамилии владельца стекольного завода Н. И. Костерёва, который обслуживала эта станция.
В1894 г. в Костерёве зажиточным крестьянином Фотием Уткиным была организована первая мастерская по ремонту текстильного оборудования. Осенью1905 г. мастерская сгорела, вместо неё внуками Фотия Никифором и Иваном была построена новая фабрика, впоследствии выросшая в крупный катушечно-челночный комбинат.
С1939 г. посёлок Костерёво – посёлок городского типа при катушечно-челночном комбинате (с декабря 1972 года – комбинат технических пластмассовых изделий им. Коминтерна). 30 июля 1981г. посёлку Костерёво был присвоен статус города.
Почти сразу же после деревни Липны, вдоль Горьковского шоссе протянулась деревня Пекша, кстати, в Липне в далёкие годы находился полуэтапный дом, где ночевали идущие на каторгу. А в пос. Пекша ныне входит бывшая деревня Городок. Пос. Пекша стоит на берегах реки Пекши. И вот что любопытно. Советский учёный А.И. Попов в поисках на Клязьме речных названий мордовского типа обнаружил интересную пару – рядом с рекой Липней течёт и впадает в Клязьму река Пекша, на которой и расположен Городок. Так вот Пекша и Липня упоминаются в писцовых книгах 16 в., а река Пекша- ещё и в духовной грамоте великого князя Дмитрия Ивановича Донского, датируемой1389 г.; при этом Пекша с точки зрения принципа называния оказывается как бы «сестрой» реки Липни, поскольку эрзянское слово «пекша», означает не что иное как «липа»!
Река Пекша (Пёкша) быстрая, извилистая, на ней есть несколько разрушенных плотин. Берега крутые, местами обрывистые, поросшие смешанным лесом. Притоки реки изобилуют бобровыми плотинами. На берегах реки множество старинных парков. Река является местом отдыха, на ней расположены санатории и дома отдыха. На реке в пределах Владимирского Ополья расположен город Кольчугино. На берегу реки Пекши, в 9км. к северу от деревни Пекши расположено село Андреевское.
В селе расположена бывшая усадьба Владимирского наместника графа Р.И. Воронцова, который стяжал большие богатства и получил за это прозвище Роман-Большой Карман.
Андреевское в конце 18 в. представляло собой одну из немногих крупных усадеб Владимирщины. Основные постройки усадьбы (дворец, служебные корпуса, парк с прудами) возведены во второй половине 18в. и представляют собой памятник русского зодчества эпохи классицизма. В1797 г. здесь был Александр Николаевич Радищев. Возвращаясь из ссылки через семь долгих лет, А.Н. Радищев заехал в имение к своему покровителю и другу графу А.Р. Воронцову. Предполагают, что именно А.Р. Воронцов оказал писателю помощь в издании книги «Путешествие из Петербурга в Москву». Граф добился смягчения приговора, вынесенного автору (первоначально Екатерина Вторая требовала смертной казни для «бунтовщика хуже Пугачёва»). Он же делал всё возможное и для облегчения жизни Радищева в ссылке.
В имении Воронцовых талантливыми крепостными мастерами создана портретная галерея, которая хранится во Владимиро-Суздальском музее – заповеднике. Здесь находится и портрет Радищева.
В настоящее время в бывшей усадьбе Воронцовых размещён детский пульмонологический санаторий «Болдино».
Также река Пекша запечатлена на полотнах И.И. Левитана, который в1892 г. жил и работал в деревне Городок.
Населённых пунктов с подобным названием в Центральной России великое множество. Эти топонимы напоминают о времени складывания централизованного Русского Государства, когда постепенно исчезала надобность в укреплённых пунктах, бывших центрах волостей, станов и т.д. Им не было суждено стать городами, и лишь поросшие травой, расплывшиеся валы, остатки других укреплений на окраинах таких сёл напоминают о былом статусе, о былой жизни того или иного укреплённого городка-крепости. Как было сказано выше, в Городке почти весь 1892 год жил певец русской природы И.И. Левитан, здесь им было создано 17 произведений, из которых самое значительное – этюд, послуживший основой для одного из лучших произведений Левитана – картины «Владимирка». Сюжетом своей картины художник сделал Владимирскую дорогу, видевшую столько страданий. На ней нет изображения ни колодников, ни конвоиров, однако с удивительной силой передано ощущение печали, горя, страдания. Не случайно М.В. Нестеров назвал «Владимирку» историческим пейзажем.
Кстати, участок мощёной Владимирской дороги сохранился в д. Старое Семенково, недалеко от Омутищ.
На протяжении300 метровдо сих пор сохранились громадные булыжники, отшлифованные лаптями каторжан, колесами и кандалами, а в лесу у деревни видны валы по обочинам Владимирского тракта, поросшие соснами и березняком.
По воспоминаниям Софьи Кувшинниковой, которая была вместе с И.И. Левитаном в этих местах, однажды, будучи на охоте, Левитан заблудился и вышел на старую владимирскую дорогу. Левитан увидал старый деревянный голубец (крест с кровлей, иногда с иконой), у которого остановились отдохнуть две старушки-странницы. Далее Кувшинникова вспоминает: «…Мы с Левитаном вышли на старое Владимирское шоссе. Длинная дорога белеющей полосой убегала среди перелеска в синюю даль. И вдруг Левитан вспомнил, что это за дорога… «Постойте, да ведь это Владимирка, та самая Владимирка, по которой когда-то, звеня кандалами, прошло в Сибирь столько несчастного люда».
На другой же день Левитан с большим холстом был на этом месте, он сделал эскиз и несколько этюдов, а дописал картину уже дома в Москве.
Дом, в котором жил и работал Левитан, был перенесён в Костерёво, но до наших дней не сохранился.
С рекой Пекшей связаны и воспоминания В.А. Солоухина из его книги «Владимирские просёлки»: «…С главной улицы тихого села повела тропинка в проулок, под гору. Гора становилась все круче, и вот впереди сверкнула затуманенная река, а за ней запереливались красками уходящие в далекую даль луговые просторы. Это Пекша, первая порядочная река на нашем пути!
Не успел я прыгнуть в воду и проплыть хотя бы двадцать метров, как к реке подошел молодой парень, он сел на траву и стал расшнуровывать башмаки.
– Рыбищи, наверно, тут, – осведомился я, когда парень подплыл ко мне, – прорва!
– Что вы, нет ни одной рыбины. Кольчугино в верхах стоит – вся рыба передохла.
Одевались мы вместе. Парень оказался заведующим сельским клубом. Звали его Володя Сахаров.
– Я слышал, вы всем интересуетесь? – спросил он. – Пойдемте склепы смотреть.
– Какие склепы?
– Настоящие, фамильные – графов Апраксиных, князей Воронцовых.
В прицерковной траве валялись и то и дело попадались нам под ноги то черепная кость, то бедро, то обломок человеческого таза. Там и тут виднелись в высокой траве опрокинутые каменные памятники. Удалось разобрать несколько стершихся, забитых землей надписей: “Секунд-майор Андрей Алексеевич Кузьмин-Караваев, Владимирской губернии предводитель дворянства. С 1797 по 1802 год…”, “Действительный статский советник граф Николай Петрович Апраксин…”, “Князь Константин Федорович Голицын, помяни его Господи, когда придешь во царствие Твое…”.
– А вот здесь, – объяснил Володя Сахаров, когда мы снова вылезли на солнце, – стоял памятник князю Воронцову, и пошли слухи, что под памятником тоже склеп, а в склепе сам фельдмаршал Воронцов при золотой шпаге. Наши сельские, однако, не додумались, а может, не посмели, зато посмели приезжие киномеханики. Ночью они начали копать землю и наткнулись на кирпичную кладку. Потом в кирпичной кладке обнаружилась железная кованая дверь на замках. Замки, конечно, сорвали, открылся ход в темноту. Правдивые ходили слухи. Действительно, лежал в склепе фельдмаршал Воронцов. Остались от него эполеты, ботфорты с длиннющими узкими носами и шпага, но, увы, стальная. Тут приехал милиционер. Эполеты и шпагу он отобрал и увез с собой, а ботфорты все валялись. Их сельские ребятишки примеряли на свои ноги. Вот сколько старины в нашем Караваеве, – заключил Володя…”
В. Копров
(Продолжение следует)