Как известно из истории города Южи и Южского района, здесь дважды были чудесно обретены иконы Пресвятой Богородицы Девы Марии. Просто так таких чудесных явлений не бывает. Явлением святых своих икон Пресвятая Богородица оказывает своё особое благоволение к той или иной местности, где происходят такие чудесные случаи.
Первое чудесное явление было предположительно в веке 16-м, и именно тогда, по данным ковровских краеведов Н.В. Фролова и Э.В. Фроловой, Южа была впервые упомянута в исторических документах в 1556-1557гг., когда в данной грамоте князей Пожарских (Василия Ивановича, Ивана и Петра Васильевичей, Фёдора и Ивана Ивановичей, Тимофея Фёдоровича и Петра Борисовича) архимандриту Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря Михаилу на пустошь Клёстовскую, упоминается «Южьский рубежь».
Первой явленной, чудесно обретённой была Смоленская икона Божией Матери (Одигитрия).
Второе чудесное явление произошло в 1996 году, тогда была чудесно явлена икона Божией Матери Неопалимая Купина.
И оба эти явления взаимосвязаны с явлением в 1579 году во граде Казани Казанской иконы Божией Матери.
Взаимосвязь этих явлений определяется следующим образом: обе иконы – Смоленская и Неопалимая Купина были чудесно явлены на той земле, откуда началось национально-освободительное движение Смутного времени. А значит, связаны с именем князя-воеводы Д.М. Пожарского, он же, в свою очередь, тесно связан с судьбою одного из первых русских Патриархов – Гермогена, мученически пострадавшего от польско-литовских завоевателей, а также от русских изменников-бояр.
Именно при будущем Патриархе Гермогене случилось чудесное обретение Казанской иконы Божией Матери, и список с этой чудотворной иконы впоследствии непрерывно находился в войсках народного ополчения, возглавляемого князем Д.М. Пожарским.
Страшные времена
русской Смуты
В 2012 году исполнилось 400 лет со дня мученической кончины и 100 лет прославления Патриарха Гермогена в лике святых (1913г). В этом же году в ноябре отмечается 400-летие преодоления Смуты в России, знаменательно и то, что в 2012 году отмечается ещё одна патриотическая дата – 200 лет победы русского народа в Отечественной войне 1812 года.
Одним из центральных событий грядущих торжеств может стать открытие на Красной площади в Москве памятника вдохновителю освобождения России от иноземных захватчиков – святому Патриарху Гермогену.
Установка памятника Патриарху Гермогену на Красной площади получила официальное одобрение и благословение Патриарха Русской Православной Церкви Кирилла.
Патриарх Гермоген родился около 1530 года. В миру носил имя Ермолай. Есть предположение, что он был из рода князей Голицыных, однако документально это никак не подтверждено. Отсутствие документов и неизвестность его мирской фамилии говорят в пользу тех, кто считает, что будущий Патриарх был родом из посадских людей. Первые достоверные данные фиксируют Гермогена в г. Казани в 1579 году, когда он был рукоположен священником гостинодворской Никольской церкви и в этом сане в том же году стал свидетелем обретения чудотворной Казанской иконы Божией Матери. Он первый описал это событие, поведал о многочисленных знамениях благодати от этой иконы, составил ей службу, что сразу принесло ему известность. С тех пор удивительная мистическая нить связала его жизнь с Казанским образом Пресвятой Богородицы. В 1583 году Гермоген принял монашество и стал игуменом Спасо-Преображенского монастыря в Казани. В 1589 году, при учреждении патриаршества, он был хиротонисан в первого митрополита Казанского. Как писал в своей книге «Москва патриаршая» известный учёный, приснопамятный протоиерей Лев Лебедев, «…он сразу проявил себя как деятельный иерарх. По его ходатайству была установлена поминальная суббота после Покрова Богородицы для поминовения всех воинов, павших при взятии Казани, и всех местных страдальцев за веру христианскую».
3 июня 1606 года Гермоген был по полному чину, как тогда полагалось, поставлен Патриархом Московским и Всея Руси.
Это были страшные, тяжёлые времена русской Смуты: власть Лжедмитрия Первого, затем явление нового лжеспасителя Лжедмитрия Второго, к которому примкнули князь Григорий Шаховской и ряд других бояр. В окружении польских войск, запорожских и донских казаков, множества бродячего люда Лжедмитрий Второй в августе 1607 года появился в пределах России. А 1 июня 1608 года вплотную подошёл к Москве, став лагерем в Тушино, за что впоследствии был назван народом тушинским вором. К этому самозванцу стали перебегать из Москвы многие бояре.
Марина Мнишек признала в нём своего законного мужа. Но характерно, что её духовник-иезуит для успокоения совести все же тайно повенчал её с новым самозванцем…
В Риме и Польше отлично знали, что этот Димитрий – авантюрист, и, тем не менее, вновь «поставили» на него. Сохранились тайные инструкции приближённым «вора», исходившие от Римской курии. Суть их в том, чтобы осторожно, но неуклонно вести дело к подчинению Русской церкви Римскому папе, то есть к унии.
Защищаться Россия практически не могла, Ещё ранее, когда в южных и центральных областях началась крестьянская война под предводительством Ивана Болотникова, 15 тысяч русского войска перешли под Калугой на его сторону. Оставшаяся верной армия едва могла обеспечить оборону столицы.
В самом начале этих событий, предвидя их великую опасность, патриарх Гермоген стал рассылать по России грамоты, призывавшие не верить в нового самозванца. Затем он анафематствовал (подверг церковному проклятию) его и всех, кто примкнул к нему.
Царь Василий Шуйский вызвал против себя сильную боярскую оппозицию. Призвав на помощь против поляков шведского короля Карла Девятого, против которого уже воевал Сигизмунд Третий, Шуйский поставил Россию в состояние «официальной войны» с Польшей.
Поляки покинули тушинского вора, начав открытую интервенцию. Большая армия Жолкевского подошла к Москве. Интервенты осадили Троице-Сергиеву Лавру, которую так и не смогли взять в течение 16-месячной осады. Сам Сигизмунд, осаждавший Смоленск, потребовал теперь, чтобы на русский престол был возведён его сын, королевич Владислав. С ним шли трудные переговоры, в которых участвовал митрополит Филарет-родной отец будущего царя Михаила Романова. Патриарх Гермоген вначале поддерживал царя Василия Шуйского. Но когда в июле 1610 года этого царя всё-таки свергли, Патриарх предложил на царство 14-летнего Мишу Романова.
(Из истории мы знаем, что польско-литовские захватчики пытались найти Михаила, будущего основателя династии Романовых и убить его, согласно легенде, будущего царя Михаила Фёдоровича спас от неминуемой гибели костромской крестьянин Иван Сусанин).
Грамоту не подписал
Однако голос Патриарха Гермогена не был тогда услышан, Гермогену пришлось уступить той боярской партии, которая поддерживала Владислава под предлогом, что у Москвы нет сил защищаться от польской интервенции.
Гермоген пошёл на компромисс, он согласился на кандидатуру Владислава, но при условии, что тот крестится и примет православную веру. Причём немедля-под Смоленском, от митрополита Филарета и епископа Смоленского Сергия, что он затем возьмёт себе в жены только девицу греческого вероисповедания, а поляки прекратят интервенцию и уйдут из России. А все русские отступники, перешедшие в католичество или унию, будут казнены, между Москвой и Римом не будет никаких переговоров по делам веры.
В то же время Патриарх не переставал призывать тушинцев и всех изменников обратиться, покаяться и прекратить разорение своего Отечества, а верных сынов Церкви и Родины-встать на защиту Москвы и государства.
Именно после этих призывов и приехали нижегородские послы от народного ополчения в Мугреевский стан к Д.М. Пожарскому с просьбой встать на защиту Руси Православной и возглавить войско народное.
Однако московское боярство, кажется, не собиралось считаться с Патриархом. Предатели России впустили войска Жолкевского в Москву, где поляки заняли Китай-город и Кремль, разоружив остатки русской армии, а под Смоленск бояре отправили особое посольство с грамотой, что Россия отдаёт себя «на волю» польского короля. По сути, московское боярство пошло по иудиному пути, совершило предательство православной веры, польстившись на польские деньги.
В эти дни решалась судьба всей Святой Руси – отказаться от отеческой веры Православной и принять католичество или же продолжать борьбу против иноземного ига.
И вот тут произошло нечто такое, что явилось решающим моментом всех событий и вывело всю страну из хаоса Смуты, из обстоятельств, казавшихся совершенно безнадёжными.
Вышеуказанной грамоты о капитуляции России не подписал Патриарх Гермоген.
Когда князь Михаил Салтыков поднёс эту грамоту Патриарху, тот ответил: «Нет! Чтобы король дал сына своего на московское государство и королевских людей вывел бы всех вон из Москвы, чтобы Владислав оставил латинскую ересь и принял греческую веру, – к такой грамоте я руку приложу…А писать так, что мы все полагаемся на королевскую волю, и чтобы наши послы положились на волю короля, того я и прочие власти не сделаем и вам не повелеваю. Явно, что по такой грамоте нам пришлось бы целовать крест самому королю».
Салтыков обрушился на Патриарха с бранью и выхватил кинжал. «Не боюсь я твоего ножа! – воскликнул Гермоген. – Ограждаюсь от него силою креста Христова. Ты же будь проклят от нашего смирения в сей век и в будущий».
В декабре 1611 года бояре всё-таки повезли грамоту под Смоленск, где находилось уже давно русское посольство с митрополитом Филаретом. Не увидев под грамотой подписи Патриарха, это посольство признало её незаконной. На это бояре возразили, сказав, что «Патриарх в земские дела не должен вмешиваться». И получили такой ответ: «Изначала у нас в русском государстве так велось: если великие государственные или земские дела начнутся, то государи наши призывали к себе на собор патриархов, митрополитов, архиепископов и с ними советовались. Без их совета ничего не приговаривали. И почитают наши государи патриархов великою честию…А до них были митрополиты».
(Так, например, когда скончался Великий князь Иоанн, митрополит (святитель) Алексий Московский взял под свою опеку его малолетнего сына Димитрия (будущего Донского). В укреплении единодержавия и сохранения единства государства русского Великий князь Димитрий Донской всегда опирался на поддержку святителя Алексия Московского и преподобного Сергия Радонежского, благословившего его на победу на поле Куликовом).
Теперь мы стали безгосударны, и Патриарх у нас человек начальный (то есть главный в отсутствии царей). Без патриарха теперь о таком великом деле советовать непригоже…Нам теперь без патриарховых грамот, по одним боярским делать нельзя».
Протоиерей Лев Лебедев пишет: «…Сговора с Сигизмундом и капитуляции пред ним не произошло. Вот что значит в решающий момент одна такая протокольная формальность, как подпись (в данном случае – отсутствие подписи)!».
«До конца стоять!»
Это дало духовное и правовое основание русским городам выступить против поляков на защиту Отечества по призывам Гермогена и Троице-Сергиевой Лавры. Города начали переписку между собой, где часто указывалось на Патриарха Гермогена, который стал, «прям как Сам Пастырь, душу свою полагает за веру христианскую».
Ярославцы в письме к жителям города Казани, в частности, писали: «Гермоген стал за веру и православие и нам всем велел до конца стоять. Ежели бы он не сделал сего досточудного дела – погибло бы всё».
Движение городов встревожило поляков и их сторонников. Они потребовали от Гермогена написать во все города, чтобы не шли освобождать Москву. С этим к Патриарху явился опять князь М. Салтыков. «Напишу, – ответил Гермоген, – …но только под условием, если ты и все с тобой изменники и люди короля выйдите из Москвы вон… Вижу поругание истинной веры от еретиков и от вас, изменников, и разорение святых Божиих церквей и не могу больше слышать латинского пения в Москве».
Гермогена заточили в Чудовом монастыре и стали морить голодом.
Между тем к Москве потянулись народные ополчения. По предложению Патриарха Гермогена из Казани была принесена Казанская икона Божией Матери, ставшая главной святыней ополчения Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского. Перед ней после строгого поста слёзно молилось почти отчаявшееся русское войско, готовясь к последнему штурму Москвы. 22 октября (4 ноября по новому стилю) 1612 года ополчение овладело Китай-городом. Начались уличные бои, где в дыму выстрелов и пожаров, в сверкании и лязге оружия трудно было отличить своих от чужих. 27 октября дымы рассеялись. Поляки сдавались. Можно представить себе картину – из ворот кремля стройно выходит одетое в шлемы и латы польское войско и к ногам лапотных русских мужиков, вооруженных чем попало, бросает свои бесславные знамёна!
А над всем этим, как знамение победы, возвышается Казанская икона Божией Матери Заступницы усердной рода христианского!
Патриарх Гермоген не дожил до этого светлого дня, он скончался в заточении в Чудовом монастыре. В 1913 году он был причислен к лику святых, и его святые мощи до сих пор почивают в Успенском соборе Кремля.
А в Москве на Красной площади в 1625 году была построена деревянная церковь в честь Казанской иконы Божией Матери и чудесного освобождения Москвы от польско-литовских интервентов.
Храм был построен на средства князя Дмитрия Михайловича Пожарского.
В. Копров