Мария Михайловна Смирнова относится к тем женщинам, которые даже в зрелые годы, несмотря на выпавшие на их долю испытания, на утраты, на прицепившиеся с возрастом болезни, не потеряли интереса к жизни.
В нашем городе ее знают многие люди старшего поколения. Доброжелательная, по-крестьянски сметливая и рассудительная и вместе с тем интеллигентная… Какими ветрами занесло в Южу уроженку Орловской области, ребенком пережившую немецкую оккупацию?
Мария Михайловна приехала сюда уже после войны. Пережитое в те годы не прошло бесследно, наложило свой отпечаток на судьбу. Главное, чему научили горькие уроки войны, — как остаться человеком в нечеловеческих условиях, добиваться своих целей, как бы ни было трудно.
Родом Мария Михайловна из деревни Кривцовка Орловской области, родилась в семье колхозников. Закончила деревенскую начальную школу и семилетку, что находилась в соседнем селе. Многие сверстники хотели в те годы получить полное образование, да не все справились с первым серьезным испытанием. Десятилетняя школа была аж в 25 километрах. Кто-то бросил, она ходила, и эта целеустремленность придавала выносливости и очень помогла в дальнейшем.
До войны у Марии было обычное беззаботное детство, которое кончилось летом 1941-го года. К началу войны Марии исполнилось всего десять лет, а через год их деревенька оказалась в оккупированной зоне. Хуже всего, что на нейтральной полосе. То свои самолеты бомбы сбрасывали, то немецкие. Много мирных жителей тогда погибло. Во время бомбёжек прятались в глубоких подвалах. Видели, как горели дома, но как тушить, если носа не высунуть.
Мужчины были на фронте, всю работу на земле выполняли женщины и дети. Бедствовали, морковка казалась лучшим лакомством. Не было соли, так мама ходила куда-то далеко к складам с удобрениями — ими и подсаливали немудреную еду. Палили и варили овечьи шкуры, ели лебеду, крапиву. Жили в землянках. Мария Михайловна помнит, как в развалинах домов жители укрывали девушек, чтобы не угнали на работы в Германию. Тайком носили им еду, хотя сами голодали.
Немцы стояли в каждом доме, но жителей не обижали. Могли даже ребятишек шпиком угостить, пока офицеры не видят, фотографии своих жён показывали. А вот со скотиной не церемонились. Пристреливали и коровок-кормилиц, особенно если попадалась чересчур норовистая, доить не подпускала. Одну раненую удалось выходить. Хозяйка коровки по тем временам озолотиться могла бы, а она молоко по полбаночки соседям «за так» раздавала.
Война многих тогда поставила перед выбором, он и определял — кто чего стоит. Мария Михайловна рассказала, как немцы брали мирных жителей в заложники, как сгоняли их смотреть на повешанных партизан: чтобы неповадно было им помогать. Но жители помогали, а потом и действующей армии чем только могли.
Перед освобождением первыми в деревне появились разведчики, а потом началось наступление. Солдаты бежали, кричали: «За Родину! За Сталина!» — и падали, падали… Вся округа была усеяна телами погибших. А когда линия фронта сдвинулась, жителям пришлось хоронить и своих, и чужих солдат.
Восстановление хозяйства шло тяжело: поля заросли, техники не было, все делали вручную. Выхаживали общественный скот, распределенный по домам. Коровки приходили отощавшие, так что их подвешивали на ремнях, были и стельные, роды принимали. Многому учились, можно сказать, на ходу. Сколько было радости, когда после всех забот животное начинало набираться сил.
День Победы пришел в семью и светлый, и горестный. До сих пор в глазах, как мама в темном платке идет в военкомат за извещением о смерти отца. Вокруг счастливые лица, люди смеются, а ей кажется, будто над ней.
Погиб отец в Восточной Пруссии в марте 1945 года. Там — теперь это Калининградская область — у обелиска на братской могиле советских воинов побывала в прошлом году внучка с мужем. Вышло так, что отец Марии воевал с Германией, а один из её сыновей — Евгений проходил там срочную службу в мирное время.
Ослабевший за годы военных лишений организм поддался туберкулезу, от которого удалось избавиться с помощью народных средств и все той же человеческой доброты.
Мария устроилась на трикотажную фабрику. Учитывая наличие десятилетнего образования, хотели ее отправить учиться в Москву. Однако подружка сманила в Орловский финансово-кредитный техникум. По окончании его попала по распределению в Иваново, хотя ее и отговаривали: мол, в «городе невест» и замуж-то не выйдешь. Но поехала: тогда с отработкой по распределению было строго. Сначала в Иваново, потом в Южу — в отделение Госбанка, где и проработала без малого тридцать лет.
Понемногу «доросла» до заместителя управляющего, а потом несколько лет исполняла обязанности управляющего отделением. Надо ли говорить, что кое-кого на такую должность не поставят. Не мечтала и не стремилась, но получалось, что всегда была «на виду» — была секретарем первичной комсомольской организации, возглавляла бюджетную комиссию при райкоме комсомола.
Кстати, опасения насчет «города невест» оказались напрасными. В каком-то смысле именно профессиональная деятельность способствовала личному счастью. Уж очень будущему мужу Виктору понравилось ее выступление в клубе фабрики на тему «Гордись своей профессией». Они поженились через два года, прожив в любви и согласии почти 40 лет. Вырастили порядочными людьми двоих сыновей, уже стали взрослыми внучки.
«Он был человеком простым, но надежным, — говорит Мария Михайловна, — не пил, не бил. Вполне могла положиться на него, когда предлагали путевки в Дома отдыха, санатории. Но я отказывалась, может, кому-то это было нужнее. Да и как я со своими мужчинами расстанусь?». Смирновы поначалу жили у свекрови да еще с двумя золовками. Ничего, уживались, старались относиться друг к другу с уважением. Потом уж дали семье квартиру на Ковровской.
Мария Михайловна не любит говорить о болячках, например, о перенесенном чуть ли не на ногах инфаркте, о том, что очень подводит зрение. Из-за этого реже стала принимать участие в мероприятиях, которые организует Совет ветеранов. Но происходящее вокруг продолжает ее волновать.
Например, то, что закрылись многие предприятия, что люди перестают держать телят и хрюшек, что питаемся импортными продуктами.
В ее собственном хозяйстве собака Кубик, петух да пять кур — свойское яичко вкуснее. Но дело, оказывается, даже не в этом. «Утром рано они есть запросят, я и встаю. Двигаться надо. Двигаться!».
А еще на подоконниках её дома растут роскошные лимоны и мандарины. Дождаться урожая этих дивных южных фруктов невозможно без труда, терпения, а главное — оптимистического настроя.
Л. Иванова